Я - армянин... Чувствующий себя наследником более чем трехтысячелетней исторической памяти. Эти века во мне, в моем имени, сердце и душе. Биография моего народа - моя биография и одновременно судьба. Кто рожден на склонах Арарата, буквально прикован к нему, библейская гора концентрирует время, и рядом с ней тысячелетие становится всего лишь вчерашним днем...
Я - армянин и заявляю, что не люблю историю моего народа, а значит, и себя вместе со своей биографией, так как за редким исключением это история периодических потерь, поражений, жертв и уступок. Хотел бы начать снова. Хотел бы отныне стать другим. Но можно ли вырваться из плена своей истории и судьбы? Воспарить над собой неимоверным усилием воли?.. Что делать, когда прошлое невыносимо, неприемлемо, а чтобы обрести новую судьбу нужно по меньшей мере заново родиться?..
Так кто же я? Начнем сначала. Язычник греко-римского образца, веселый, жизнерадостный, философ с собственным пантеоном грозных богов, храмами эллинистического типа, в 301 году от Рождества Христова стал христианином и вступил на путь, указанный Спасителем, и страна моя первой в мире приняла христианство. Через 70 лет я обрел свои письмена и через них - тропу к Священному Писанию. Соседи вскоре расчленили Армению на две части, как сказали бы сегодня - на две оккупационные зоны. Страна потеряла независимость, то есть национальную государственность. Свершился очередной виток нашей истории. Начался новый, и с ним - наше падение в пропасть.
Тягостен, безнадежен выбор человека, стоящего перед дилеммой: либо погибнуть, либо смириться с невыносимыми условиями жизни. В первом случае он теряет жизнь, во втором - человеческое достоинство. А если перед таким выбором оказывается народ?
Жизнь армянского народа веками приспосабливалась к условиям, диктуемым захватчиком, поработителем, угнетателем. Последней в этом ряду была Советская власть. Тысяча лет дорогой потерь, уступок, соглашательств - вот что такое в сущности армянская судьба, моя судьба.

Я прошел весь этот мучительный путь до конца. Годы и века приспособленчества, соглашательства сформировали мое сознание, характер, облик. Я выживал, растеряв на пути в сегодняшний день веру в себя, в свое достоинство. Сегодня я не верю, не рассчитываю ни на что и ни на кого. Сегодня я больше размышляю о смысле этих испытаний и их цене. Может быть, это месть наших древних, преданных нами богов? Может, мы дорого платим за добродушие, притворство и хитрость, к чему мы склонны? Ясно, что мы не были безвинными... Сегодня я обязан размышлять о закономерностях своей судьбы. В самые свои тяжкие дни я говорил себе и близким: лишь праведный обречен на страдание. А так как мы были жертвой, значит Богоугодны, значит как народ Ему принадлежим. Наивное, грустное заблуждение... И мы вымаливали Божье наказание на наших угнетателей, то есть взваливали свою ношу на плечи Господа. Не малодушие ли это? Живя на пути передвижений орд и племен, на перекрестке мировых дорог, мы должны были быть рассудительнее, осмотрительнее, дальновиднее, сильнее врагов и соседей, чтобы не быть обреченными.
Не имея силы освободиться и не веря в себя, я продолжил путь. Так и вошел в XX век, в последней его части уже был сыт, строил дома и дворцы, развивался - довольный собой, защищенный щитом империи и... несвободный. И вдруг самая большая в мире империя на виду у всех развалилась как карточный домик. От сознания собственного всесилия развалилась самая мощная в мире армия. От всемогущего учения XX века отвернулись даже его проповедники. Сила и власть, которые одним мановением пальца решали судьбы людей, народов и государств, безвольно и лениво наблюдали свой конец. Могущественная держава, уверенно шагающая к мировому господству, в одночасье перевоплотилась в вымаливающего помощь униженного просителя. И все это без потрясений (внешних или внутренних), без войн, революций, стихийных бедствий. Просто так... И кто был "прорабом" этого невиданного в истории перевоплощения силы в бессилие? Этой вселенской перемены судьбы... Душа безбожного человека не в силах найти ответы.
Чудо поворота судьбы не миновало и нас, армян. Завершился многовековый путь вынужденного приспособленчества и выживания. Мы приобрели государственность, познали это сладкое, сладкое слово - свобода. Остались лицом к лицу сами с собой.
Мы обрели свободу. Однако новая форма нашего существования не подразумевала крутого изменения нашего сознания, нашей исторической судьбы. Нам всего лишь предоставилась возможность. Собственную судьбу, собственную историю лучше начинать с начала, с новой строки. Но как? Вот в чем вопрос. А правило известно: чтобы изменить судьбу, надо ее переосмыслить, беспристрастно и сурово, а потом вынести свой справедливый и объективный вердикт. Только в подобном случае откроется перспектива новой жизни...
Так кто же я сегодня? Прежде всего исторический толерант со всеми вытекающими последствиями. После потери своего государства, во враждебной обстановке единственным убежищем и опорой моего существования стала семья. Семья стала моим "государством", а я - единственным и непререкаемым в этом "государстве" авторитетом и хозяином. В моей семье я отвечаю за все. За бытие и благосостояние в первую очередь. Поэтому мое внимание всегда было направлено наружу, туда, откуда грозила опасность.
"Каждое утро внутри этого народа просыпается три миллиона Наполеонов" - автор этого мудрого изречения имел в виду в первую очередь мужскую часть нации. Так что один из этих "Наполеонов" - я. И эти "три миллиона" продолжают нести свой тяжкий крест. Отсюда и преувеличенное чувство страха и опасения за собственный дом, семью... Каждый армянин инстинктивно хочет, чтобы его никто не понял. Понимание увеличило бы его уязвимость. Неся бремя ответственности за "государство" (семью) в неблагоприятной (а то и вражеской) среде, ты не можешь критически относиться к себе. Покажется, что подрываешь этим устои последней опоры. Более того, ты должен как можешь маскировать свои слабости, внутренние раздоры с самим собой. Главная ответственность мужчины за семью при полном отсутствии критической струи порождает любящего править деспота-эгоцентриста. На улице я встречаю себе подобных "наполеонов". Синдром самоутверждения по отношению друг к другу становится единственной компенсацией ущемленного национального достоинства. Еще одно следствие тяжелого исторического наследия - безудержное чувство самовосхваления, очень часто перерастающее у многих в хвастовство, точнее - в бахвальство как средство дополнения недостающего к себе положительного отношения. Эта потребность так глубоко въелась в особенности национального характера, что обернулась сознательным уходом от истинной, объективной оценки своей личности и действий. Иными словами - безответственностью, неадекватностью.
Мы больны своей историей. Летописью проигранных войн. Мы хорошо знаем, что делать, когда проигрываем. Сначала клянем себя и свою судьбу, потом рассеиваемся по миру - Европа, Америка, Австралия, куда угодно. Там сначала устраиваем маленький очаг своего благополучия, затем своим упорством, потом своим талантом развиваем, расширяем его, утверждаемся на новом месте, становимся законопослушными гражданами, под конец вешаем картину с Араратом в спальне или гостиной и начинаем издалека любить и боготворить Родину. Очень часто этим и ограничиваемся.
А что делаем, победив? Теряемся, не избалованы победами. Оставить, уйти вроде бы стыдно, но нужно - рефлекс. Да, не привыкли мы к победам, они нас удивляют, вызывают трепет. Не совсем понятно, что делать, как жить с победой. Пребывающие где-то в благополучных местах зарубежные примирители знают, спросим у них. Они в один голос постоянно твердят: надо идти на уступки. Выход это или нет? От нерешительности углубить победу хватаемся за эти мыльные пузыри, не задумываясь о том, о каких компромиссах речь и что мы будем уступать? Для чего? За какие грехи? За то, что победили? Что не спросили у них? Не получили одобрения благополучных?
Победа - это не только ликование, праздник, гордое шествие, даже не подобающий свершению памятник. Победа обязывает. Заставляет утвердиться в своем же доме, на своей Родине. Укреплять силу и дух. Наконец, победа приносит радость и исцеление, к чему мы также непривычны.
Мы - странные люди. Почти каждый несет в себе чувство высшей справедливости, которое, кстати, может не иметь ничего общего с индивидуальными моральными качествами. Откуда это? Опять история говорит в нас. Когда в жизни в результате общественных перемен появляются проблески веры и надежды, у нас всегда есть для них благодатная почва. Легко воодушевляемся, загораемся предложенными химерами, готовы для их осуществления пойти на любой подвиг. Но суровые реалии жизни, как правило, не дают оснований для осуществления наших беспочвенных надежд и благих мечтаний. И потеряв их, порой даже заранее зная о невозможности реализации, мы так же бурно и легко отказываемся от наших мечтаний. Сами себя убеждая, что если жизнь разрушила нашу мечту, значит ей нет больше места в нашей душе. Глубоко разочарованные, продолжаем жить, добывая хлеб насущный для семьи. Как люди практического ума тут же находим убежище в себе, впадаем в нигилизм, с головой окунаемся в семейные дела, становясь равнодушными ко всему, что происходит вокруг... Именно из этого и рождается наше постоянное поражение: из легковерного следования иллюзиям и столь же легкого отказа от ответственности.
Вот я и спрашиваю себя: не лукавлю ли? Не обманываю ли сознательно себя в собственных интересах, чтобы избежать ответственности, имеющей куда более высший смысл, чем семейная? Не потому ли мы потеряли в Геноцид два миллиона? Границей ответственности тогда стал порог собственного дома. Ведь хотелось верить, что турецкий янычар или курд-наемник, разрушив дом соседа, обойдет наш, мое "государство". Но турок обязательно должен был прийти, потому что я был его врагом. Почему так случилось? На этот вопрос тоже надо ответить...
Мы - народ крайностей. Сверх всякой меры мечтали о силе и праве справедливости и сверх всякой меры долго жили бессильно под чужим игом. В нас переплелись храбрость от отчаяния и неуверенность от бессилия. Именно эти крайности в отдельности в каждом из нас проступают в армянском характере. Спрашиваю себя: где спрятаны коренные причины нашего исторического пораженчества и колебания духа? Вновь и опять - в нас. Восприятие нашего национального сознания и государственности уже в зародыше, системно связаны для нас с влиянием извне и зависят от него. Осознание зависимости в наших истоках. Отсюда наличие в сознании фактора зависимости в основах государственности. Отсюда всеобъемлющая психология необходимости чужого покровительства. Наша история - бесконечная череда лавирования между полями влияния и покровительства. Сначала Персия и Византия, потом другие. Вот в таком виде наше сознание и достигло наших дней. Сейчас также ищем покровителей, хозяев, чтобы обеспечить себе безопасную жизнь. А горький и важный урок нашей тяжелой истории свидетельствует: мы так никогда и не нашли надежного покровителя, потому что таковых... не бывает. Еще одна иллюзия... А не находя, мы всегда оказывались между молотом и наковальней. Познай себя - кричит, вопит наша история. Уповай на себя.
Да, сегодня мы государство, вновь обрели право решать свою судьбу, но за нами - вся наша история, наша наследственность. А по сути - противоречия между новой национальной государственностью и историческим самосознанием. Перед нами две дороги - две судьбы. Одна нам хорошо знакома - скользкий путь инерции. Вторая пока неизвестна. Лучшие сыны нашего народа ценою крови вступают на нее. И этот перелом вместе с поворотом судьбы возможен, если начинается с Победы...
Армянская новая судьба начинается в Арцахской эпопее. Здесь мы дали бой своему прошлому во имя новой истории и одержали свою первую Победу в этой новой истории. Здесь впервые были восстановлены и укрепились наше достоинство, наша честь и право распоряжаться своей землей и судьбой. Арцах - исток новой армянской судьбы. Либо мы больше, чем были и есть. Либо - те же самые, и Победа далась нам временно, как возможность, которую мы сами можем упустить. Чтобы быть достойными нашей судьбы, мы должны вырваться из себя и преодолеть обреченность нашей исторической судьбы.
Мы перед выбором. Не будем обманываться: вопрос стоит перед каждым из нас, перед всеми. Кто мы - нация, народ или всего лишь население? Таковые - в собственном доме, таковые - на чужбине. В диаспорах... Или - или... Потому что понятия "гражданин", "нация" "народ" прежде всего предполагают ответственность перед своей землей и своей обязанностью по ее защите.

Мы на распутье.
Одержав победу в освободительной войне, удивительную победу, о которой мы и не могли мечтать, победу нашего духа, награду, данную нам за страдание и море народного терпения, мы сегодня вновь предаемся растерянности и отчаянию. В чем дело? Что случилось? Опять прислушались к "зову предков"? Пожалуй, пораженчество внутри нас теснит дух победителя? Или где-то в подсознании, не признаваясь себе, мы продолжаем идти проклятой тропой исторической судьбы?
Каждый может иметь врагов. А каждый народ обязательно имеет своего врага. Но победа или поражение от него - есть лишь состояние духа. Да, мы должны ясно и четко сказать себе: мы, каждый из нас либо победит, либо проиграет... себе. Другого врага у нас нет. В нас и только в нас - причины наших бед и поражений, их суть. В глубине души мы должны излечиться от недуга пораженчества и укрепить волю к победе.
Но как удалиться, оторваться от собственного прошлого, от всего опыта и знания, от рефлексов всей истории, от себя? Как войти в новое время, переступить порог новой судьбы? Еще один вопрос каждому и всем.
Судьбу невозможно изменить, это дано человеку или народу свыше - так скажет фаталист. Новое национальное сознание? Новый дух? - усмехнется пессимист. Не очередная ли это "наирийская" блажь? Причем блажь ума...
Суждения о новом армянском духе и судьбе могли бы обернуться праздным пустословием, если бы на рубеже этой последней войны, в полутора километрах от переднего края не стояло бы село Талыш c новой школой, в которой уже учится сотня детей, теперь, быть может, и больше. Талыш - целиком сожженный и полностью восстановленный - вопреки здравомыслию и логике войны, вопреки просто здравой логике. Ведь у нас всего лишь перемирие, война не кончилась и может возобновиться в любой момент. До школы достанет пулеметная очередь, не говоря уже о минах и снарядах. Что это, если не выбор новой судьбы, не воплощение гордого духа, не энергия новой жизни? В истории войн наверняка не было случая, чтобы разрушенное село восстанавливалось еще в ходе боевых действий, и первой строилась школа в полутора километрах от линии фронта. И ничего и никогда с этими людьми не поделаешь, не прогонишь. Они сделали свой выбор.
Совесть говорит мне: не суди других, тех, кто не может. Но что делать, если у нас одна Родина?.. Да, нам трудно, порой невыносимо сегодня. Многие устали от забот о хлебе насущном, потеряли работу, профессию, интерес к жизни, наконец. Многие устали от самой жизни. Печально, и не только... Но когда опускаешь руки, еще более возрастает потребность в духе. Дух необходим, когда нет ни силы, ни веры, ни надежды. Потеря духа станет истинной катастрофой для нас.
Дух всегда брал верх над силой. В борьбе силы против силы побеждает более сильный или деньги. Если не укрепим наш дух больше вооружения и мощи государственной машины, только прибавим, приумножим нашу уязвимость, так как наши противники (а также заклятые друзья) всегда заимеют больше силы, денег и солдат. Допустить, чтобы угас, исчез национальный дух - преступление всеармянского масштаба. Это будет означать, что мы так и не поняли сущности нашей Победы и сути нашего будущего. Дух нации - первоочередная и главная материя, которая должна воспроизводиться, сохраняться любой ценой, так как у нас нет также и союзников. Нет и опоры в мире, кроме нас самих. Дух важнее хлеба, экономики, производственных мощностей - важнее всего. Сохранение пробужденного духа - основная и главная задача, остальное - суть следствие и производное.
Мы почитаем наши семьи и являемся все семьей, поэтому самым ужасным для нас стало бы притворство по отношению к собственному государству. Очевидно, что в разговорах между собой мы часто используем выражения "братец", "сестрица", "джан" и им подобные. Что это, если не истинное признание родства между нами? Но это лишь одна грань явления. С другой стороны - обоюдное исключение этого родства, ограничение его лишь словесным уровнем. Вывод очевиден. Мы сверх меры близки друг другу для того, чтобы не чувствовать этого, и в то же время безмерно эгоцентричны, отгораживаясь друг от друга. Что и делаем с успехом, удовлетворяясь словесной символикой родства.
Карабах, его дух, его армия были рождены усилиями людей одного двора, улицы, школы, среды, организованы общностью одной семьи, оказавшейся перед смертельной опасностью. Эта общность стала краеугольным камнем нашего духа и Победы. И перерождение этой общности с организацией государственной бюрократической машины может обернуться закатом нашего духа... Дух общности, единства ничем нельзя заменить, кроме нового единства.
Национальный дух не может питаться иллюзиями, обманом или самообманом. Его опорой могут быть только социальная справедливость и общественная нравственность. Когда я вижу, что в моем государстве нескольким достается все, а мне - ничего, это становится концом моей веры и доверия. Когда я вижу роскошь дорогих машин и скороспелое чванливое богатство, а с другой стороны - холодное безразличие государства к неимущим, это убивает мой дух и ведет к катастрофе. А когда тебе говорят: "Зачем тебе государство, которому ты не нужен?" или: "Не хочу погибать в войне, чтобы в итоге "эти пузатые" разъезжали в мерседесах" - это чревато уже началом общеармянской трагедии.
Все это уже было. Наш народ все перетерпел, выдержал тяжелейшие лишения. Выдержал войну и терпит блокаду. А дистанцирующаяся от тягот бытия и глухая к заботам народа власть, избегающая разговора с ним, пробуждает во мне, в тебе, в нем не лучшие наши свойства и качества...
Да, мы - люди крайностей, болезненно жаждущие справедливости. Да, мы одновременно ярко выраженные эгоцентристы. Но новое армянское государство состоит из одних армян и не надо искать корней в другом месте. И мы - на распутье. Есть два способа армянской эмиграции. Один - это "грин-карт", приглашение, авиабилет и... прощай, Армения. Очень буду тосковать, потому как еду в неизвестность, но это "лучше", чем прозябать в собственном доме. Другой способ - внутренний, когда замыкаешься в себе, в семье, в узком мирке частных интересов. Такая эмиграция невидима, мы - на Родине, но вне ее, отсутствуем. Этот вид эмиграции людей, зашибленных капитализацией общества и покинутых отказывающейся от своей ответственности перед ними власти, куда более опаснее, чем любая депортация или исход.
Сегодня я вижу и от случая к случаю слушаю представителей власти и одержимых сменой власти оппозиционных деятелей, лидеров различных партий. Но где другие? Где духовные авторитеты нации? Почему мы не слышим их голоса? Не лицезреем? Этот вопрос мне задают чаще других. И что ответить?
После одного из тяжелейших и кровопролитных последних боев войны я беседовал с одним из военачальников. Делился с ним сомнениями, вопросами, тревогами. Знал собеседника как человека храброго, рассудительного, откровенного, с неукротимой волей. "То, что увидел, - сказал я ему, - по-моему, не наша война. Армия, постоянно воюющая малыми силами, не может позволить себе таких потерь. Надо воевать по-другому". Тогда сложилось впечатление, что мы вступаем в новый этап войны, к чему не готовы психологически. "Правильно подметил, - сказал командир. - Сейчас мы вступили в новый этап войны. Теперь этой войной должен руководить или философ, или священник..." Услышать такое от человека, воюющего с первых дней, было для меня неожиданностью. "Но у нас нет сегодня национальной фигуры такого масштаба: ни философа, ни священника..."

"Верно говоришь", - согласился командир. "Хорошо, - продолжил я. - Если, скажем, такой и найдется, вы его и сами не примете... Вы столько крови пролили, а тут вдруг объявится некто, как бы с неба, и решит вами командовать. Не получится ведь?" "И это верно", - согласился командир. "Выходит, этим философом или священником ты сам и должен стать", - заключил я. Теперь уже удивился собеседник.
Если возвышенный дух, новое самосознание, наша новая судьба - не суть словосочетания, а необходимы всем и каждому как хлеб и вода, как составляющие нашего дальнейшего бытия, значит становится необходимым духовное развитие нации. Кто в этом нам поможет? Интеллигенция? Обратимся к ней. Хотя подавляющее большинство тех, кто считает себя интеллигентами, в отчаянии и растерянности или отсутствуют. И это в то время, когда, казалось, сбылась их мечта. Мы свободны, независимы, победили в нашей Отечественной войне и обрели перспективы новой судьбы. Что еще нужно? Допустим, что причины пессимизма - материальные лишения, потеря профессии, сферы деятельности, но разве свобода и независимость не выше хлеба и благосостояния? Разве не интеллигенция призывала народ к оружию во имя чести и достоинства?! Подвиг свершен. На этот раз нам повезло - цена свободы бывает порой много дороже. Так что случилось?
Наше прошлое плюс политика. Если первое - объяснимое для нас явление: смятение от Победы, исторический комплекс, то политика - вопрос куда более сложный. Это стало непосильным испытанием для нашего себялюбия. Политика скосила интеллигенцию. Они буквально вонзились, внедрились во все сферы: неистово, с благими намерениями, часто бескорыстно, они видели свою роль только в политике и власти, отдаляясь и отстраняясь от своих главных обязанностей и предназначения. Не учли, что политика - не цель, а всего лишь средство, инструмент, не более. А когда политика явила свое истинное лицо, как она это всегда делает, порождая уныние, интеллигенция угодила в плен этого уныния, стала его заложником. Между тем вопросы были и остаются, и от долгого их нерешения приобретают болезненные грани и оттенки.
Католикос Саак Паргев был образованнейшим, высококультурным вельможей, но автором нашей азбуки и предвестником нашей всеобщей культуры стал крестьянский сын, воин и рядовой священник Месроп Маштоц. Ибо был гениален. Есть тут о чем подумать.

Мы любим наш национальный эпос, гордимся им. Его герой Давид - воплощение национального идеала силы, мужества, изобретательности. В нем сконцентрировано все то, чего так часто не хватает в жизни. Но внимательно изучая идеал, нетрудно заметить, что Давид совершает свои подвиги в полном одиночестве. Даже когда ему противостоят целые орды. Правда, ему указывают местонахождение скакуна Куркик-Джалали, приносят меч Тур-Кецаки, этим и ограничиваются заботы о Давиде. Народ не сопровождает его к полю битвы. Нет никого, чтобы вытереть ему пот с лица. Его ждет жестокая битва, он не Бог, а всего лишь безумно храбрый юноша... Возникает вопрос: если так велика вера в Героя, скакуна и меч, почему народ не желает присутствовать на бранном поле хотя бы из любопытства? Не будет же герой восхвалять сам себя? Нужны поэты, музыканты. Герой на поле битвы, а защищаемый им народ - дома, при своем деле, неизвестно где? Странное, интересное поведение... Ладно, а если, допустим, Героя ранят и ему нужна будет помощь? Кто поможет? Кто положит бальзам на раны? А если, не приведи Господь, убьют, что не исключено и для героев эпоса... Кому достанутся его меч, его сказочный конь? Мне скажут, что эпос - это аллегория, эпический жанр. Но эпос - это концентрация народного духа, в первую очередь. Его безымянные авторы хорошо знали и свой народ, и его героев. Из глубины веков поведали нам, что юный, скорее всего еще не познавший любви Давид обязан победить даже один, если опирается на силу родной земли его конь, если он вооружен святым мечом-заступником своего народа... И разве не были мы свидетелями чего-то подобного в нашей новой истории? Остается лишь один вопрос: где мы были в это время? Рядом с Героем? Поблизости? Или нас вообще не было?..
Изменяем ли мы нашей Родине? Думаю, что да. Вольно или невольно. Предаем своим отчаянием, безразличием, отчуждением, исходом. Предаем, избегая выполнения нашими сыновьями воинского долга. Своей Родине и армии изменяет тот военком, который берет взятки, продавая за деньги Отечество. Мы предаем, когда тысячи людей остаются под обломками халтурного бетона, потому что цемент растащили и продали. Не в том ли причина, что мы так привычны к лишениям, потому что знаем и ждем неизбежного воздаяния за наши грехи?
История прямо и недвусмысленно говорит, что мы побеждаем, когда идем дорогой духа. Все остальные пути заказаны нам. Наш главный враг в нас, внутри нас. Объявляется перед нами, когда теряем дух и веру, когда не верим в настоящее. Только глазами нашего духа мы можем познать себя. С упадком нашего духа приостанавливаются наше развитие и прогресс. И возвращаются только с победой. Бремя победы - счастливое бремя. Мы несем его как наш долг по отношению к Армянскому воину, погибшему, израненному, как долг по отношению ко всем участникам этой войны, к их семьям. Мы должны воздать его, должны жить и радоваться, что наделены этим долгом.
Я также служитель и хозяин нашей национальной культуры. Служитель по призванию, профессии, а хозяином становлюсь по воле событий и обстоятельств, когда круто сокращаются ряды тех, кто призван хранить культуру. Защита безопасности национальной культуры не должна отличаться от защиты государственной границы. И любое упущение в этом направлении следует рассматривать как государственную измену, а безразличие ответственных за культуру деятелей творческих союзов, общественности - не что иное, как измена Родине. Культура - это не только искусство и литература, не только наука и образование. Культура - это духовный стержень всей нашей жизни, щит цивилизационного слоя. Именно отсутствие культуры порождает уродующих мысль и душу детей педагогов, мясников-хирургов, коверкающих "Отче наш" священников, беспомощных юристов и проч. Достойный уровень культуры обеспечивает цивилизационное качество.
Время летит. Казалось, вчера мы были в XX веке, между тем век XIX и XVIII уже для нас - далекое прошлое. Пройдет время, улягутся страсти. Да поможет нам Бог понять, осознать наше время и как народу сознательному и приверженцу справедливости прийти к ясному и твердому убеждению: в час возрождения Духа земля Армянская родила, щедро произвела на свет широко известных и безымянных героев. И Национальными Героями назовем всех, кто создал нашу государственность и защитил нацию в Борьбе. Пройдут еще времена. Улягутся, исчезнут горечь, боль, обида, сегодняшние разочарования. Из дали времен выкристаллизуется, проступит полная сегодняшняя картина, наши дни охарактеризуют как эпоху создания Национальной идеологии. И не исключено, что именно грядущие поколения объяснят нам, что мы жили в героические времена, рядом с великими именами нашей истории. Не думаю, что кто-то будет возражать им.
Вернемся в наши дни. Мы - есть: Нация, Страна. Есть наша молодая государственность, есть армянская армия. Есть президент, гимн, флаг и герб (гимн следует изменить, ибо ни у кого в мире нет четырехтактного гимна). И один вечный вопрос: куда мы идем под нашим флагом? Нужно определиться, избрать необратимый путь. Наш дух витает над свидетелем беспрецедентного Танца единения вокруг Арагаца, а душа - на вершинах Арарата, сердце нации - на его склонах, а тело - на весьма малом по географическим очертаниям пространстве между Европой и Азией. Нашего количества вполне достаточно, чтобы накормить и защитить нас, сил и возможностей хватит, чтобы присоединиться к сообществу стран с деловыми и справедливыми помыслами.
Что ж... Все не так уж плохо. Но мы - люди крайностей и не в состоянии уйти от себя. Там, где витает наш дух, возродилось человечество после потопа. Допустим, что это легенда, но следует вспомнить об известной перспективе рода человеческого в смысле библейского пророчества неизбежной гибели, если... Вот это "если" - именно человеческая воля, данная ему как возможность переломить судьбу. Сегодня мы стоим на этом пути - перелома собственной судьбы. Что будет дальше, покажет время. Одно ясно: наш дух не будет знать покоя, пока он реет на вершинах...
Есть ли у нас другая цель? Не только возможность и желание новой судьбы, но и ориентиры пути. Существует ли Армянская Идея? Да, существует. Она приобретена страданием и борьбой, всем нашим прошлым.
Армянская, как и любая другая национальная идея, - идеал, фантом, но и мечта нации и осознанная дорога к ней. И в то же время они бывают разными: с разными акцентами богоизбранности, мирового владычества, всеобщего равенства, освобождения человечества, расового превосходства, особой миссии, нравственного мессианства... Все мы - живые свидетели существования и гибели большинства этих идей. Нетрудно заметить, что наряду со всеми различиями идеи направлены за пределы нации или страны-носителя к миру. И в разной степени, но в них обязательно присутствует элемент экспансии. Мы совершенно далеки от всего такого.
О чем я мечтаю и чего хотел бы достичь? Я мечтаю о том дне, когда все мы, армяне, осознаем и убедимся, что дух важнее, куда важнее, чем хлеб. Это должно быть закреплено в системе ценностей как Закон, императив, и соблюдение этого - святая обязанность всех и каждого. Мечтаю о том дне, когда дух поможет нам осознать и понять самих себя, избавив всех нас от лжи, иллюзий и самообмана. О том дне, когда мой дух излечит меня и из страдальца-армянина превратит в законопослушного, ответственного гражданина, человека с высоким чувством собственного и национального достоинства.
Армянская идея - это прежде всего трезвый взгляд, обращенный в себя, как первое и необходимое условие нового будущего и сотворения новой судьбы. Это дорога Духа, которая поведет нас к перевоплощению - к новой судьбе. Мечтаю о другом воплощении нашего духа - Армянском Государстве - Семье, Государстве-Крепости.
Мы выживали благодаря Армянской Семье. Но если опора моего существования - семья, значит сегодня мы должны создать такое государство, которое пошло бы навстречу семьям, для расширения семейных пределов до общегосударственной степени. Только во встречном движении государства к семье и семьи к государству мы обретем естественный, самобытный и совершенный тип национальной государственности.
Государство-семья, государство-крепость - такая форма социальной организации для нас единственно органичная, при которой может последовать беспрецедентный толчок к расцвету нового Национального Сознания.
Огосударствление семьи? Запутаются некоторые... Знаем, было уже: или абсолютная монархия, или мафия. Ни то, ни другое. Мы сверх меры себялюбивы, чтобы стать жертвой государства. А являясь генетически себялюбами и строителями, никогда не извратимся, не станем преступниками. Просто будем стремиться совершенствоваться - по отношению к себе, истории и судьбе.
Путь самосовершенствования бескраен, бесконечен. А результаты всегда положительны. Последствия никогда не могут быть враждебными или опасными для кого-либо внутри или вне нас. Но твердо стоящие на пути самосовершенствования Личность, Нация, Народ, Страна обретут свое право на лучшую судьбу и вечность.

"Голос Армении"

Назад