«Армянская ойкумена» (АО) се­го­дня нуждается в геополитической кон­цепции раз­ви­тия, ко­то­рая бы оп­ре­де­ля­ла фун­да­мен­таль­ные стра­те­ги­че­ские при­ори­те­ты и за­да­ва­ла бы оп­ре­де­лен­ные ори­ен­ти­ры в этом слож­ном, по­сто­ян­но ме­няю­щем­ся ми­ре, в ко­то­ром жи­вет се­го­дня «Армянская ойкумена». По­это­му ос­нов­ное вни­ма­ние не­об­хо­ди­мо уде­лить ана­ли­зу и со­вре­мен­но­му пе­ре­ос­мыс­ле­нию ви­зан­тий­ской кон­цеп­ции как од­ной из наи­бо­лее пер­спек­тив­ных идей­ных ос­нов «внеш­ней по­ли­ти­ки» АО в ее ев­ра­зий­ском  гео­по­ли­ти­че­ском из­ме­ре­нии. Мо­дель ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ской кон­цеп­ции  тес­ней­шим об­ра­зом свя­за­на с гео­по­ли­ти­кой.

     Еди­ная хри­сти­ан­ская тра­ди­ция, став­шая офи­ци­аль­ным ве­ро­ис­по­ве­да­ни­ем Рим­ской им­пе­рии при Кон­стан­ти­не Ве­ли­ком, ис­то­ри­че­ски раз­де­ли­лась на два на­прав­ле­ния: «пра­во­слав­ное», «вос­точ­ное», ко­то­рое мож­но на­звать ев­ра­зий­ским на­прав­ле­ни­ем в хри­сти­ан­ст­ве, с дру­гой сто­ро­ны – «за­пад­ное хри­сти­ан­ст­во», во­пло­щен­ное в ка­то­ли­циз­ме и про­тес­тан­тиз­ме.  Вро­де бы из­на­чаль­но име­ли ме­сто лишь не­боль­шие от­кло­не­ния и по­греш­но­сти в фор­му­ли­ров­ке хри­сти­ан­ских дог­ма­тов. Внеш­не они вы­гля­де­ли да­же ме­нее зна­чи­тель­ны­ми, чем от­ли­чия в об­ря­дах ме­ж­ду не­ко­то­ры­ми По­ме­ст­ны­ми Пра­во­слав­ны­ми Церк­ва­ми. Тем не ме­нее, нель­зя не за­ме­тить оп­ре­де­лен­ный ци­ви­ли­за­ци­он­ный кон­фликт ме­ж­ду хри­сти­ан­ским За­па­дом и хри­сти­ан­ским Вос­то­ком, ко­то­рый длит­ся уже бо­лее 1200 лет. Так гео­по­ли­ти­че­ский ин­декс при­ме­ни­тель­но к од­ной и той же ре­ли­ги­оз­ной тра­ди­ции да­ет аб­со­лют­но раз­ные ци­ви­ли­за­ци­он­ные мо­де­ли. Од­ни – во­пло­щаю­щие­ся в «Армянской ойкумене» (АО), в «вос­точ­но-православной» ци­ви­ли­за­ции, дру­гие – в «за­пад­ной». И ме­ж­ду ни­ми, не­смот­ря на об­щую хри­сти­ан­скую по­до­п­ле­ку, мно­го про­ти­во­ре­чий.

     Ис­хо­дя из кри­те­ри­ев та­кой «глу­бин­ной» гео­по­ли­ти­ки, мож­но оп­ре­де­лить то, что мож­но на­звать ев­ра­зий­ским на­ча­лом в ре­ли­гии.

     Та­ким об­ра­зом, мы мо­жем го­во­рить о том, что су­ще­ст­вую­щий в ре­ли­гии оп­ре­де­лен­ный гео­по­ли­ти­че­ский, очень тон­кий, со­зер­ца­тель­ный, ев­ра­зий­ский под­ход, да­ет от­кры­тую, глу­бин­ную ев­ра­зий­скую тра­ди­цию, во­пло­щен­ную в Ви­зан­тий­ском Пра­во­сла­вии.

    Тер­ри­то­ри­аль­но эта тра­ди­ция ох­ва­ты­ва­ет ог­ром­ный аре­ал, вклю­чав­ший, кро­ме тер­ри­то­рий Ви­зан­тии и Армении, стран и на­ро­дов Вос­точ­ной Ев­ро­пы еще и «Ве­ли­кую Ев­ра­зий­скую Степь».

     При этом в цен­тре вни­ма­ния на­хо­ди­лись про­цес­сы хри­стиа­ни­за­ции ближ­них и даль­них со­се­дей Ви­зан­тий­ской им­пе­рии и Армении, их во­вле­че­ние в ор­би­ту влия­ния «армянской ойкумены» или «вос­точ­но-православной» ци­ви­ли­за­ции со свой­ст­вен­ны­ми ей по­ли­ти­че­ски­ми, со­ци­аль­ны­ми, цер­ков­ны­ми и куль­тур­ны­ми ин­сти­ту­та­ми, вклю­чая нор­мы пра­ва, мо­ра­ли и пра­ви­ла по­ве­де­ния лю­дей в се­мье и об­ще­ст­ве. В це­лом этот про­цесс мож­но на­звать «ви­зан­тий­ско-армянской степ­ной (ев­ра­зий­ской) ди­пло­ма­ти­ей», а ее ре­зуль­та­ты «степ­ным (ев­ра­зий­ским) ви­зан­тий­ст­вом» или «армянским евразийством». 

     Под­черк­нем, что «ви­зан­тий­ско-армянская степ­ная ди­пло­ма­тия» во мно­гом оп­ре­де­ля­лась гео­гра­фи­че­ским фак­то­ром и ухо­дя­щи­ми в глу­бо­кую древ­ность тор­го­во-эко­но­ми­че­ски­ми от­но­ше­ния­ми ме­ж­ду на­ро­да­ми об­шир­но­го ев­ра­зий­ско­го ре­гио­на, ко­то­рые сыг­ра­ли оп­ре­де­лен­ную роль в ка­че­ст­ве ма­те­ри­аль­ных пред­по­сы­лок к фор­ми­ро­ва­нию «ви­зан­тий­ско-армянской ой­ку­ме­ны». 

     Бы­ло бы ошиб­кой, рас­смат­ри­вать степ­ных ко­чев­ни­ков толь­ко как ис­точ­ник во­ен­ных бед­ст­вий или как че­ло­ве­че­ский ма­те­ри­ал для осу­ще­ст­в­ле­ния «ви­зан­тий­ско-армянской ди­пло­ма­тии». Не­ко­то­рые из них, например, вне­сли проч­ный вклад в куль­тур­ную ис­то­рию Юж­ной Ру­си. В осо­бой кос­мо­по­ли­ти­че­ской куль­ту­ре, ко­то­рая рас­цве­ла на этой зем­ле в клас­си­че­ский и эл­ли­ни­сти­че­ский пе­рио­ды и со­хра­ни­лась в ран­нее Сред­не­ве­ко­вье, со­че­та­лись эле­мен­ты куль­тур Ира­на и Ме­со­по­та­мии, Бал­кан и Ма­лой Азии, Цен­траль­ной и Се­вер­ной Ев­ро­пы. В Юж­ной Ру­си схо­ди­лись тор­го­вые пу­ти из Цен­траль­ной Азии и За­пад­ной Си­би­ри, с юж­но­го по­бе­ре­жья Чер­но­го мо­ря и из се­вер­ных ле­сов. Од­на­ко, не­смот­ря на все ме­ж­ду­на­род­ные свя­зи, юж­но­рус­ская степь и в ан­тич­ные вре­ме­на, и в Сред­не­ве­ко­вье яв­ля­лась пре­иму­ще­ст­вен­но вос­точ­ной зем­лей, вы­даю­щей­ся к за­па­ду ча­стью ев­ра­зий­ской сте­пи; и ее куль­ту­ра, кро­ме куль­тур гре­че­ских при­бреж­ных го­ро­дов и сла­вян­ских общ­но­стей к се­ве­ру от степ­но­го поя­са, бы­ла глав­ным об­ра­зом ази­ат­ской по про­ис­хо­ж­де­нию.

     На вос­точ­ной ок­раи­не юж­но­рус­ских сте­пей, ме­ж­ду Азов­ским мо­рем, Кас­пи­ем и Кав­ка­зом, на­хо­дил­ся ре­ги­он осо­бой стра­те­ги­че­ской важ­но­сти. Ок­ру­жен­ный мо­ря­ми и ре­ка­ми, он слу­жил удоб­ной ес­те­ст­вен­ной сто­ян­кой для мно­гих ко­че­вых на­ро­дов, ко­то­рые при­бы­ва­ли из Азии че­рез про­ход ме­ж­ду Кас­пи­ем и Ураль­ски­ми го­ра­ми.  Ви­зан­тий­ско-армянские го­су­дар­ст­вен­ные дея­те­ли по­ни­ма­ли не­об­хо­ди­мость иметь силь­но­го со­юз­ни­ка в этом сек­то­ре, по­ли­ти­че­ски наи­бо­лее ста­биль­ном в пон­тий­ских сте­пях, по­то­му что ес­ли ме­ст­ные на­ро­ды бы­ли дос­та­точ­но силь­ны и на­строе­ны дру­же­ст­вен­но по от­но­ше­нию к Ви­зан­тии и Армении, то они мог­ли ох­ра­нять вос­точ­ную часть ев­ро­пей­ско­го степ­но­го ко­ри­до­ра и во­об­ще по­мо­гать в со­хра­не­нии ба­лан­са сил по всей дли­не се­вер­ных гра­ниц им­пе­рии. Не­сколь­ко раз «ви­зан­тий­ско-армянская ди­пло­ма­тия» дос­ти­га­ла ус­пе­ха в этом ре­гио­не.

     Ис­то­ри­че­ская же гео­гра­фия Ру­си все­це­ло за­ви­се­ла от осо­бо­го со­че­та­ния двух со­став­ляю­щих при­род­ных ус­ло­вий этой стра­ны: рек и сте­пи. Ме­ж­ду ре­ка­ми, ко­то­рые от­кры­ва­ли рус­ским путь к тор­гов­ле и дос­туп к ци­ви­ли­за­ции сре­ди­зем­но­мор­ско­го ми­ра, и сте­пью, ко­то­рая оз­на­ча­ла опас­ность втор­же­ния ко­чев­ни­ков, су­ще­ст­во­ва­ло не­при­ми­ри­мое для то­го вре­ме­ни про­ти­во­ре­чие.

     По­сле­дую­щее раз­ре­ше­ние это­го про­ти­во­ре­чия це­ли­ком за­слу­га Рос­сий­ско­го ев­ра­зий­ско­го го­су­дар­ст­ва, ко­то­рое яв­ля­ет со­бой гео­по­ли­ти­че­ский син­тез Ле­са и Сте­пи, ле­жа­щей в ос­но­ве ве­ли­ко­рос­ской го­су­дар­ст­вен­но­сти. При этом этот син­тез яв­ля­ет­ся клю­че­вой ре­аль­но­стью для куль­тур­но-стра­те­ги­че­ско­го кон­тро­ля над Ази­ей и Вос­точ­ной Ев­ро­пой 1. 

     А ус­пе­хи «ви­зан­тий­ско-армянской ди­пло­ма­тии» по­ро­ди­ли та­кое оп­ре­де­ле­ние как «степ­ное ви­зан­тий­ст­во». Ко­гда мы про­из­но­сим сло­во «Ви­зан­тия», без ка­ких бы то ни бы­ло по­яс­не­ний и до­бав­ле­ний, то со­дер­жа­ние по­ня­тия бы­ва­ет раз­лич­ным. Мо­жет ока­зать­ся, что Ви­зан­тия – это Вос­точ­ная Рим­ская им­пе­рия, ре­ликт бы­ло­го ве­ли­чия, на про­тя­же­нии ты­ся­чи лет, ка­тив­ший­ся к упад­ку. Так по­ни­ма­ли тер­мин «Ви­зан­тия» и Гиб­бон и Ле­бо, а так­же Вла­ди­мир Со­ловь­ев. Мо­жет быть, под этим тер­ми­ном под­ра­зу­ме­ва­ет­ся гре­че­ское цар­ст­во, воз­ник­шее как ан­ти­те­за вы­ро­див­шей­ся ан­тич­но­сти, имев­шее свои соб­ст­вен­ные рит­мы раз­ви­тия, свои свет­лые и те­не­вые сто­ро­ны. Та­кой ви­де­ли Ви­зан­тию Ус­пен­ский, Ку­ла­ков­ский и Шарль Диль.

     А мо­жет быть, Ви­зан­тия про­сто ог­ром­ный го­род, сре­до­то­чие тор­гов­ли и об­ра­зо­ван­но­сти, воз­двиг­ший­ся на бе­ре­гах го­лу­бо­го мо­ря. Это то­же за­ко­но­мер­ное по­ни­ма­ние тер­ми­на, но, по-ви­ди­мо­му, сле­ду­ет ис­поль­зо­вать его чет­вер­тое зна­че­ние: Ви­зан­тия – куль­ту­ра, не­по­вто­ри­мая и мно­го­об­раз­ная, вы­плес­нув­шая­ся да­ле­ко за го­су­дар­ст­вен­ные гра­ни­цы кон­стан­ти­но­поль­ской им­пе­рии. Брыз­ги ее зо­ло­то­го сия­ния за­сты­ва­ли на зе­ле­ных рав­ни­нах Ир­лан­дии (Ио­анн Скотт Эри­ге­на), в дре­му­чих ле­сах За­вол­жья (Нил Сор­ский и не­стя­жа­те­ли), в тро­пи­че­ских на­горь­ях во­круг озе­ра Ца­на (Ак­сум) и в Ве­ли­кой Ев­ра­зий­ской сте­пи.

     В та­ком по­ни­ма­нии тер­ми­на «Ви­зан­тия» не толь­ко го­род Кон­стан­ти­но­поль и под­вла­ст­ная ему стра­на, и да­же не толь­ко хал­ке­дон­ское ис­по­ве­да­ние, но це­ло­ст­ность, вклю­чаю­щая в се­бя рав­но «пра­во­слав­ных», «мо­но­фи­зи­тов», «не­сто­ри­ан». То, что пе­ре­чис­лен­ные те­че­ния мыс­ли бо­ро­лись ме­ж­ду со­бою, не про­ти­во­ре­чит пред­ло­жен­но­му зна­че­нию тер­ми­на, ибо идей­ная, да и по­ли­ти­че­ская борь­ба – то­же вид свя­зи, фор­ма раз­ви­тия 2.

     При этом про­ис­хо­ди­ло про­ник­но­ве­ние этой бур­ля­щей, рас­ка­лен­ной мыс­ли на Даль­ний Вос­ток и в бес­край­ние про­стран­ст­ва Ве­ли­кой сте­пи (хо­тя и хри­сти­ан­ст­во про­по­ве­до­ва­лось армянами в Сред­ней Азии с 334 го­да – пер­во­го упо­ми­на­ния епи­ско­пии го­ро­да Мер­ва).

     Не­об­хо­ди­мо от­ме­тить, что в ас­пек­те борь­бы ми­ро­воз­зре­ний влия­ние ки­тай­ской и му­суль­ман­ской куль­тур в сте­пи бы­ло ог­ра­ни­че­но и ос­та­нов­ле­но ви­зан­тий­ско-армянской куль­ту­рой, по­ни­мае­мой в са­мом ши­ро­ком смыс­ле.

     И са­мое лю­бо­пыт­ное в этом яв­ле­нии бы­ло то, что ус­пех «армянского евразийства», то есть про­ник­но­ве­ние ви­зан­тий­ско-армянского хри­сти­ан­ст­ва в степь, нель­зя под­вес­ти под руб­ри­ку «куль­тур­ных влия­ний». Вся­кое влия­ние пред­по­ла­га­ет ка­кую-ни­будь фор­му при­ну­ж­де­ния, хо­тя бы мо­раль­ную, ин­тел­лек­ту­аль­ную, эмо­цио­наль­ную. А ко­чев­ни­ки бы­ли все­гда очень чув­ст­ви­тель­ны к лю­бым фор­мам при­ну­ж­де­ния и уме­ли весь­ма ус­пеш­но от­би­вать­ся от них. Но Ви­зан­тий­ская им­пе­рия (как собственно и Армения), на­хо­дясь да­ле­ко от сте­пей Цен­траль­ной Азии, не да­ви­ла и не мог­ла да­вить на ко­чев­ни­ков. К то­му же про­по­ведь хри­сти­ан­ст­ва сре­ди ко­чев­ни­ков ве­ли «армяне-несториане» и «армяне-монофизиты», которых в са­мой Ви­зан­тии счи­та­ли ере­ти­ка­ми. По­это­му рас­про­стра­не­ние хри­сти­ан­ст­ва в сте­пи бы­ло не «куль­тур­ным влия­ни­ем», а пе­ре­сад­кой идей­ных цен­но­стей 3.

     Сле­ду­ет от­ме­тить, что про­вод­ни­ка­ми «ви­зан­тий­ско-армянской» ци­ви­ли­за­ции в «Ве­ли­кой сте­пи», яв­ля­лись армяне: не­сто­риа­не и мо­но­фи­зи­ты. Ре­зуль­та­том мис­сио­нер­ской дея­тель­но­сти армяно-не­сто­ри­ан­ских мо­на­хов и свя­щен­ни­ков ста­ло то, что в Цен­траль­ной Азии бы­ло мно­го­чис­лен­ное хри­сти­ан­ское на­се­ле­ние, вы­ну­ж­ден­ное (при не­удач­но скла­ды­вав­шей­ся по­ли­ти­че­ской си­туа­ции) в XIII ве­ке бе­жать в един­ст­вен­ную близ­ле­жа­щую еди­но­вер­ную стра­ну (Русь).

     Не­об­хо­ди­мо от­ме­тить, что Русь по­лу­чи­ла не толь­ко опыт­ных в го­су­дар­ст­вен­ных де­лах лю­дей, ве­ли­ко­леп­ных вои­нов (с по­мо­щью ко­то­рых, воз­мож­но, ста­ло воз­мож­ным, в даль­ней­шем, за­вое­ва­ние Си­би­ри и Даль­не­го Вос­то­ка), но и «био­ло­ги­че­скую про­во­дя­щую сре­ду» «степ­но­го ви­зан­тий­ст­ва». И с это­го мо­мен­та Русь, тер­ри­то­ри­аль­но рас­ши­ря­ясь, оли­це­тво­ря­ет не толь­ко «кон­стан­ти­но­поль­ское ви­зан­тий­ст­во», но и «степ­ное (ев­ра­зий­ское) ви­зан­тий­ст­во» или «армянское евразийство».      

     Но нель­зя при этом за­бы­вать, что и стра­ны, не­ко­гда вхо­див­шие в «ви­зан­тий­ско-армянскую степ­ную (ев­ра­зий­скую) ой­ку­ме­ну» и под­верг­шие­ся в даль­ней­шем про­цес­су ис­ла­ми­за­ции так­же объ­ек­тив­но яв­ля­ют­ся на­след­ни­ка­ми и воз­мож­но про­вод­ни­ка­ми «армянского евразийства». При этом «армяно-ев­ра­зий­ским ис­ла­мом» по ана­ло­гии с «армянским пра­во­сла­ви­ем» как «ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ским хри­сти­ан­ст­вом» – мож­но на­звать мис­ти­че­ское ши­ит­ское на­прав­ле­ние, все фор­мы су­физ­ма и раз­лич­ные мо­де­ли ис­лам­ско­го тра­ди­цио­на­лиз­ма.

     За­ме­тим, что че­рез ре­ли­ги­оз­ный фак­тор не толь­ко «пра­во­слав­ные» стра­ны, но и  армяне в ис­лам­ских (про­ши­ит­ских) стра­нах пря­мо при­мы­ка­ют к Рос­сии, яв­ля­ясь ее гео­по­ли­ти­че­ским про­дол­же­ни­ем в Ев­ра­зии, и иг­раю­щих важ­ное свя­зую­щее зве­но в связ­ке «пра­во­сла­вие-про­ши­ит­ский» ис­лам. Судь­ба «пра­во­слав­ных» стран и армян (Армении) – судь­ба рус­ских на гео­по­ли­ти­че­ском уров­не – это од­на и та же судь­ба. По­это­му для то­го, что­бы «пра­во­слав­ным» стра­нам и армянам (Армении) вер­нуть­ся к ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ской кон­стан­те, им не­об­хо­ди­мо об­ра­тить­ся к Ис­лам­ско­му Про­ши­ит­ско­му Вос­то­ку. Глав­ным ядром, ко­то­ро­го яв­ля­ет­ся Иран. Се­го­дня гео­по­ли­ти­че­ское со­сед­ст­во Рос­сии и Ира­на по боль­шо­му сче­ту оли­це­тво­ря­ет со­бой со­при­кос­но­ве­ние двух ци­ви­ли­за­ций – хри­сти­ан­ской и ис­лам­ской, что име­ет фун­да­мен­таль­ное зна­че­ние для ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ской кон­цеп­ции раз­ви­тия двух го­су­дарств. Вто­рой ли­ни­ей ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ско­го аль­ян­са с Югом яв­ля­ют­ся стра­ны, не­ко­гда вхо­див­шие в т.н. «ви­зан­тий­скую ой­ку­ме­ну», ко­то­рая ох­ва­ты­ва­ет часть пе­ред­ней Азии и Се­вер­ную Аф­ри­ку: Ли­ван, Си­рия, Ирак, Еги­пет и Су­дан, а это гео­по­ли­ти­че­ский вы­ход к вос­точ­но-пра­во­слав­ной Эфио­пии.

Этот блок так­же жиз­нен­но ва­жен для кон­ти­нен­таль­ной гео­по­ли­ти­ки, по­сколь­ку эта зо­на яв­ля­ет­ся стра­те­ги­че­ски важ­ной в во­про­се кон­тро­ля над юго-за­пад­ным по­бе­режь­ем Ев­ро­пы. Имен­но по­это­му анг­лий­ское, а поз­же аме­ри­кан­ское при­сут­ст­вие в этом ре­гио­не яв­ля­ет­ся ис­то­ри­ко-стра­те­ги­че­ской кон­стан­той. Кон­тро­ли­руя Ближ­ний Вос­ток и Се­вер­ную Аф­ри­ку, анг­ло-аме­ри­кан­цы тра­ди­ци­он­но дер­жа­ли (и дер­жат) кон­ти­нен­таль­ную Ев­ро­пу под по­ли­ти­че­ским и эко­но­ми­че­ским дав­ле­ни­ем.

     Ев­ро­па же, жиз­нен­но за­ин­те­ре­со­ван­на в мак­си­маль­но глу­бо­ком про­ник­но­ве­нии на юг аф­ри­кан­ско­го континента, опи­ра­ясь при этом на пан­араб­ский блок.

     В рам­ках же ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ской кон­цеп­ции «Армянская ойкумена» мог­ла бы за­дей­ст­во­вать свои возможности в вы­ше­пе­ре­чис­лен­ных ис­лам­ских странах, ко­то­рая в прин­ци­пе спо­соб­на лоб­би­ро­вать сбли­же­ние араб­ских стран с Ира­ном и ско­рей­ше­го заб­ве­ния ис­кус­ст­вен­но-ин­спи­ри­ро­ван­но­го ира­но-ирак­ско­го кон­флик­та, что является важнейшей задачей гармонизации отношений в Евразии.

     В этих вопросах, и в ряде других, Рос­сия спо­соб­на стать Цен­тром-Ли­де­ром, а «Армянская ойкумена» и Армения связующим звеном двух ци­ви­ли­за­ций – «восточно-пра­во­слав­ной» и «му­суль­ман­ской» че­рез все­мер­ное сбли­же­ние с Ира­ном и арабским миром. Это «распределение геополитических полномочий» обеспечит сою­зу ус­та­нов­ле­ние кон­тро­ля над важ­ной ЭНЕР­ГЕ­ТИ­ЧЕ­СКОЙ КЛА­ДО­ВОЙ МИ­РА – РИМ­ЛЕН­ДОМ и ус­та­нов­ле­ние спра­вед­ли­во­го уст­рой­ст­ва в ми­ре. Имен­но та­кой со­юз обес­пе­чит ба­ланс сил, и ин­те­ре­сов в ми­ре и ис­клю­чит сис­те­ма­ти­че­ские и разрушительные си­ло­вые ак­ции в этом регионе. При таком развитии «Армянская ойкумена» и Армения становятся значащими факторами международной политики на Евразийском континенте.

     Такое развитие, без­ус­лов­но, ос­но­ва­но не толь­ко на гео­по­ли­ти­че­ских и гео­эко­но­ми­че­ских ин­те­ре­сах, но и на мен­таль­но-ци­ви­ли­за­ци­он­ном един­ст­ве «византийско-армянских» и «проиранских» на­ро­дов. Потенциал такого развития таков, что в пер­спек­ти­ве воз­мож­но:

     а) соз­да­ние над­на­цио­наль­но­го со­ве­та «византийско-армянских» на­ро­дов по ти­пу Ев­ро­пей­ско­го Со­ве­та;

     б) фор­ми­ро­ва­ние эко­но­ми­че­ско­го сою­за ме­ж­ду «про­иранскими» и «византийско-армянскими» стра­на­ми;

    в) соз­да­ние еди­но­го пар­ла­мен­та;

   г) соз­да­ние еди­но­го ин­фор­ма­ци­он­но­го по­ля;

   д) соз­да­ние кон­фе­де­ра­ции «византийско-армянских» и «проиранских» стран, в со­став ко­то­рой во­шли бы сле­дую­щие стра­ны*: Ал­ба­ния, Ар­ме­ния, Аф­га­ни­стан, Бе­ла­русь, Бол­га­рия, Гре­ция, Гру­зия, Еги­пет, Иор­да­ния, Ирак, Иран, Кипр, Ка­зах­стан, Кир­ги­зия, Ли­ван, Ма­ке­до­ния, Мол­до­ва, Мон­го­лия, Па­ле­сти­на, Рос­сия, Ру­мы­ния, Си­рия, Су­дан, Тад­жи­ки­стан, Турк­ме­ни­стан, Уз­бе­ки­стан, Ук­раи­на, Юго­сла­вия, Эрит­рея, Эфио­пия.

     Не­об­хо­ди­мо до­ба­вить, что нель­зя не­до­оце­ни­вать не­ко­то­рые не­га­тив­ные тен­ден­ции та­кие, как пра­во­слав­ный и ис­лам­ский фун­да­мен­та­лизм, дог­ма­ти­че­ское ан­ти­за­пад­ни­че­ст­во, про­ти­во­ре­чия ме­ж­ду не­ко­то­ры­ми стра­на­ми.

     Тем не ме­нее, объ­е­ди­не­ние и со­труд­ни­че­ст­во «византийско-армянских» и «проиранских» стран воз­мож­но на ос­но­ве «ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ской идео­ло­гии» ве­ду­щей к диа­ло­гу ци­ви­ли­за­ций.     

     Кон­фе­де­ра­ция впол­не мо­жет опи­рать­ся на соб­ст­вен­ные ре­зер­вы. Ес­те­ст­вен­ные бо­гат­ст­ва этих стран, их на­уч­но обос­но­ван­ное рас­пре­де­ле­ние, вы­со­кий на­уч­но-тех­ни­че­ский по­тен­ци­ал соз­да­дут эко­но­ми­че­скую са­мо­дос­та­точ­ность ре­гио­на и по­слу­жат про­дук­тив­но­му и взаи­мо­вы­год­но­му его уча­стию в ме­ж­ду­на­род­ном раз­де­ле­нии тру­да.

     Со­юз «византийско-армянских» и «проиранских» стран  ста­нет важ­ным фак­то­ром ста­биль­но­сти ми­ра и борь­бы с на­си­ли­ем, бу­дет ос­но­вой гар­мо­ни­че­ской це­ло­ст­но­сти че­ло­ве­че­ской ци­ви­ли­за­ции. Очевидно, что такой союз будет спо­соб­ст­во­вать воз­ро­ж­де­нию Армении и дальнейшей структурализации «Армянской ойкумены».

     На­зо­вем ос­нов­ные по­сту­ла­ты кон­цеп­ции неови­зан­тиз­ма или «армянского евразийства»:

-          во-пер­вых, цен­тра­ли­за­ция го­су­дар­ст­вен­ной вла­сти;

-    во-вто­рых, еди­не­ние всех «византийско-армянских» хри­сти­ан;

-    в-треть­их, объ­е­ди­не­ние гео­куль­тур­но­го про­странс­тва стран, на­хо­див­ших­ся (в той или иной степени) в «ви­зан­тий­ско-армянской ой­ку­ме­не»;

-    в-чет­вер­тых, един­ст­во «византийско-армянских» и «проиранских» стран вхо­див­ших ус­лов­но ис­то­ри­че­ски в аре­ал «степ­но­го (ев­ра­зий­ско­го) ви­зан­тий­ст­ва».

     При этом неовизантийская (ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ская) кон­цеп­ция вос­тре­бо­ва­на и ее не­об­хо­ди­мость дик­ту­ет­ся сле­дую­щим:

а) воз­мож­но­стью соз­да­ния на ос­но­ве этой кон­цеп­ции «армянской го­су­дар­ст­вен­ной идеи»;

б) соз­да­ни­ем   еди­ной   сети взаимодействия Армения – «Армянская ойкумена» – Евразия – «Армянская ойкумена» – Армения – Евразия;

в) воз­ро­ж­де­ни­ем хри­сти­ан­ст­ва на Евразийском континенте;

     г) со­вре­мен­ны­ми гео­по­ли­ти­че­ски­ми про­бле­ма­ми «византийско-армянской» ци­ви­ли­за­ции;

     д) гео­по­ли­ти­че­ски­ми, гео­эко­но­ми­че­ски­ми, гео­стра­те­ги­че­ски­ми и гео­куль­тур­ны­ми  ин­те­ре­са­ми Армении и «Армянской ойкумены» как в ис­лам­ском (про­ши­ит­ском поя­се), так и в целом Евразийском;

    ж) не­об­хо­ди­мо­стью еди­не­ния «византийско-армянских» и «проиранских» стран;

     з) не­об­хо­ди­мо­стью про­ти­во­дей­ст­во­вать столк­но­ве­нию ци­ви­ли­за­ций;

     и) не­об­хо­ди­мо­стью диа­ло­га ци­ви­ли­за­ций.

     Неовизантийская (ви­зан­тий­ско-ев­ра­зий­ская) кон­цеп­ция раз­ви­тия спо­соб­на ре­шить эти гло­баль­ные гео­по­ли­ти­че­ские про­бле­мы, ко­то­рые сто­ят пе­ред Арменией и «Армянской ойкуменой» в XXI ве­ке.

КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ

«АРМЯНСКОГО ЕВРАЗИЙСКОГО ОЙКУМЕНИЗМА» (АРЕВИЗМ)

1.            Всемерная активация армянской пассионарности (армянской жизненной энергетики).

2.            Учет «Армянской ойкуменой» всех геоисторических, геокультурных, геополитических, геоэкономических, геостратегических и др. уровней и освещение руководству Армении того геоисторического, геополитического, геоэкономического, геостратегического, геокультурного пейзажа, в котором ей предстоит действовать и принимать жизненно важные решения. Любой односторонний подход – например, чисто геоэкономический, георелигиозный или геостратегический – может оказаться фатальным.

3.            Идейно-принципиальная совместимость светской и духовной власти, их органическая взаимосвязь и сосуществование с разделением «сфер влияния», при необходимости взаимодействия и взаимоподдержки.

4.            Необходимо­сть формирования новой культуры на основе возрождения религиоз­но-этических традиций. Возрождение веры – это восстановление не только человеческого достоинства, но и подчине­ние экономического прогресса общества целям духовного совершенство­вания человека, что в свою очередь способствует оздоровлению современного общества, созданию гуманистической культуры и культуры мира.

5.            Понимание культуры в первую очередь как системы ценностей, обще­признанных в данном обществе, как некий стержень, который определяет всю модель общества: особенности поведения людей, структуру социальных и политических институтов, направление и приоритеты развития. При этом утверждается активный формообразующий характер культурных основ общества, изменение этих основ – реальное средство для преодоления многих кри­зисных явлений современности.

6.            Учет такого исторического факта как христианский доминант в научном плане: первоосновой юридической науки было богословие, только в XVII в. от нее отдели­лись философия, юриспруденция и политические науки, которые, в свою оче­редь, размежевались между собой в XIX-XX вв.

7.            Признание глобализации как объективного процесса экономической, ин­формационной и иной интеграции. При этом любыми ссылками на объективность происходящих процессов нельзя оправдать замену своей духовной и культурной идентичности новым либеральным цивилизационным стандартом.

8.            Противодействие глобализации как агрессив­ной, претендующей на универсальность идеологии. 

9.            Признание концептуального единства «византизма» и «армянского евразийства» проводимого через геополитическую формулу: «византизм – первая армянская евразийская стратегия развития в политической истории человечества, в ее «византийско-армянском» варианте».

10.        Фундация нового армянского национального и государственного самосознания.

11.        Осознание  армянами не только своей исторической субъектности, но и способа самоопределения Армении в мире, ее идентификации.

12.         Творческое сочетание армянского духовно-идеологического начала с евразийским геополитическим географо-территориально-пространственным началом в истории Армении и «Армянской ойкумены». Тесная взаимосвязь духовно-идеологической традиции армянского народа с «Геополитикой Армянского Государства».

13.        Исходя из противоречивости социально-политической и духовно-идеологической ситуации сложившейся в Армении, исторически востребованным становится обращение к армянскому духовно-идеологическому, геоисторическому, геокультурному, геостратегическому, геоэкономическому и геополитическому потенциалу.

14.        «Армянский Политический Потенциал»  вытекает из геоисторических, геоэкономических, геокультурных, геополитических и геостратегических (военно-стратегических) интересов Армении и составляет основу национально-государственных интересов армянского государства.

15.        Геополитическая перспектива армянского государства имеет исключительно евразийский характер.

16.        Необходимость противодействовать «столкновению цивилизаций» через «диалог между цивилизациями».

17.        Понимание того, что Константинополь должен рассматриваться не только как Второй Рим, но и как Второй Нью-Йорк. При этом Константинополь – это центр (столица) не только «христианской», но и «проиранской» ойкумены. Символ их единства. И как следствие – столица мира (Мира): сотрудничества (взаимодействия) и процветания.

18.        Понимание «армянского христианского прагматизма» как стратегии сочетающей христианский императив с национально-государственными интересами Армянского государства.

19.        Выработка модели контактов на суперэтнических рубежах, основанной на сочетании открытости материальных коммуникаций с внешним миром и ограничении для заимствований в духовной сфере.

20.        Возрождение Армении как Великой Державы-Цивилизации, на основе сочетания мировых достижений и национальных культурно-исторических традиций.

21.        Возрождение мировоззрения и менталитета тради­ционной армянской цивилизации. Стратегический ресурс Армении («Армянской ойкумены») заложен в силе и стабильности исторической традиции, в имма­нентной ориентации на великий порядок, основанный на социаль­ной гармонии и справедливости.

Назад